红楼梦第二十六回（三）
|
Они поговорили еще немного, и Цзя Юнь, заметив, что Баоюй утомился, поднялся и стал прощаться. Баоюй его не удерживал, лишь сказал: – Если выберешь завтра свободное время, заходи, – и велел Чжуйэр проводить гостя. Выйдя со двора Наслаждения пурпуром, Цзя Юнь огляделся и, убедившись, что поблизос ти никого нет, принялся болтать с Чжуйэр и забросал ее вопросами: – Сколько тебе лет? Как тебя зовут? Кто твои родители? Давно ли прислуживаешь моему дяде Баоюю? Какое у тебя жалованье? Сколько служанок в покоях Баоюя? Когда Чжуйэр ответила на все вопросы, Цзя Юнь поинтересовался: – Ту девушку Сяохун зовут? С которой ты разговаривала, когда мы шли сюда? – Да, – ответила Чжуйэр. – А зачем вам? – Она говорила тебе, что потеряла платочек? – продолжал Цзя Юнь. – Я его нашел. – Да, говорила, и не раз, – промолвила Чжуйэр, – спрашивала, не подобрал ли его кто ни будь из нас. Но у меня нет времени на подобные пустяки. Как раз сегодня она снова прос ила меня поискать ее платок и обещала награду. Да вы же сами слышали, когда мы встре тились неподалеку от ворот дворца Душистых трав. Если платок у вас, господин, отдайте его мне! Посмотрим, как она меня отблагодарит. Следует сказать, что еще месяц назад, когда Цзя Юнь присматривал за посадкой деревьев , он подобрал в саду платок и догадался, что его потеряла одна из служанок, не знал, кто именно, но на всякий случай молчал. А сейчас, услышав, что это платок Сяохун, очень о брадовался и мгновенно составил план действий. Он вытащил из кармана свой собственный платок и, отдавая девушке, сказал: – Вот, возьми, но если получишь награду, не таи от меня! Чжуйэр обещала, взяла платок, проводила Цзя Юня до ворот, а затем отправилась искать Сяохун. Но к нашему повествованию это не имеет отношения. Между тем Баоюй после ухода Цзя Юня почувствовал усталость, лег на кровать и погруз ился в дрему. Подошла Сижэнь, села на кровать, стала тормошить Баоюя: – Что это ты вдруг среди дня лег спать? Если скучно, иди погуляй! – Я бы охотно пошел, – ответил Баоюй, беря ее за руку, – только ни на минуту не могу ра сстаться с тобой! – Помолчал бы! – воскликнула Сижэнь и стащила Баоюя с кровати. – Куда я пойду? Везде скучно, – сказал Баоюй. – Просто так пройдешься, все лучше, чем бездельничать целыми днями. Баоюю было до того тоскливо, что он послушался Сижэнь. Вышел на террасу, подразнил птиц в клетках, а затем отправился бродить вдоль ручья Струящихся ароматов, наблюдая за резвящимися в воде золотыми рыбками. Вдруг он заметил, как бежит по склону горы пара вспугнутых молодых оленей. Баоюй не сразу сообразил, в чем дело, но тут из за скл она выскочил Цзя Лань с луком в руках. Увидев Баоюя, он остановился и почтительно пр оизнес: – Никак не ожидал, дядя, встретить вас здесь! – Опять балуешься! – упрекнул его Баоюй. – Зачем пугаешь животных? – Это я от скуки, – ответил Цзя Лань. – Делать нечего, вот и решил поупражняться в стре льбе из лука. – Выбьешь себе зубы, – не захочешь больше упражняться! – бросил Баоюй и зашагал про чь. Вскоре он увидел строение, едва различимое в пышных зарослях бамбука, шелестевшего на ветру. Это был павильон Реки Сяосян. Баоюй робко приблизился и увидел свисавшую до самой земли дверную занавеску из пя тнистого бамбука. Ничто не нарушало стоявшей вокруг тишины. Баоюй подошел к окну, затянутому тонким шелком, и почувствовал тонкий, необычайно приятный аромат. Он скл онился к окну, и тут до слуха его долетел тихий вздох и слова: – Мои мысли и чувства спят беспробудным сном! Баоюя разобрало любопытство. Он пригляделся и сквозь шелк увидел Дайюй, лежавшую на постели. – Почему ты так говоришь? – не утерпев, спросил Баоюй, отодвинул занавеску и вошел. Дайюй растерялась, покраснела, закрыла лицо рукавом и, отвернувшись к стене, притвор илась спящей. Баоюй приблизился было к кровати, но тут появились служанки и сказали: – Ваша сестрица спит, вот проснется, тогда и приходите! Но Дайюй быстро села на постели и крикнула: – Я вовсе не сплю! – А мы думали, барышня, что вы спите! – заговорили в один голос служанки и стали зват ь Цзыцзюань: – Барышня проснулась, иди быстрее сюда! После того как они покинули комнату, Дайюй, поправляя волосы, принялась выговариват ь Баоюю: – Я спала. А ты меня разбудил! Зачем? Глаза у нее были совсем еще сонные, на щеках играл румянец. Что то дрогнуло в душе Б аоюя. Он сел на стул и с улыбкой спросил: – Что ты сейчас говорила? – Ничего, – отвечала Дайюй. – Меня не обманешь! – вскричал Баоюй, щелкнув пальцами. – Я ведь слышал! Разговор был прерван появлением Цзыцзюань. Баоюй с улыбкой обратился к девушке: – Завари для меня чашечку вашего лучшего чая! – Откуда у нас хороший чай? – удивилась служанка. – Если хотите хорошего чаю, дожди тесь Сижэнь, она принесет. – Не слушай его, – одернула служанку Дайюй. – Дай мне воды! – Но ведь он гость, – возразила Цзыцзюань, – и первым делом я заварю ему чай, а уж зат ем подам вам воду. Служанка ушла, а Баоюй ей вслед произнес с улыбкой: – Милая девочка! Ах, если б я за пологом остался вдвоем с твоею госпожой пригожей, Я не хотел бы все же, чтоб за нами когда нибудь ты застилала ложе… Дайюй вспыхнула, опустила голову. – Что ты сказал? – Ничего, – снова улыбнулся Баоюй. – И я должна все это выслушивать. Набрался на улице всяких пошлостей, начитался вздо рных книжек, – Дайюй заплакала. – Ты просто смеешься надо мной! Все вы, господа, см отрите на меня как на игрушку! Она спустилась с кровати и вышла из комнаты. Баоюй бросился за ней. – Милая сестрица, я виноват перед тобой, только никому ничего не говори! Пусть у меня вырвут язык, если я еще когда нибудь осмелюсь произнести что либо подобное! В это время к ним подошла Сижэнь и сказала Баоюю: – Иди скорее одеваться, отец зовет! Эти слова прозвучали для Баоюя как гром среди ясного неба. Забыв обо всем на свете, о н помчался одеваться и увидел, выходя из сада, стоявшего у вторых ворот Бэймина. – Не знаешь, зачем меня зовет отец? – Он собирается куда то ехать, – ответил Бэймин. – На всякий случай поторопитесь, там в се и узнаете. Они свернули в сторону большого зала. Всю дорогу Баоюй терялся в догадках. Вдруг по слышался смех. Баоюй обернулся и увидел, что из за угла, хлопая в ладоши, выскочил С юэ Пань. – Не сказали бы тебе, что зовет отец, разве ты явился бы так быстро! – воскликнул он. Бэймин, тоже смеясь, опустился перед Баоюем на колени. Баоюй в растерянности остановился и никак не мог понять, что случилось. Лишь потом о н сообразил, что Сюэ Пань хотел выманить его из сада и нарочно все это подстроил. Сюэ Пань между тем подошел к Баоюю, низко поклонился и попросил прощения. – Не сердись на этого парня, – сказал он, кивнув на Бэймина. – Он не виноват, это я упро сил его пойти на такую хитрость. Баоюю ничего не оставалось, как сказать: – Обманул, и ладно! Но зачем было говорить, что зовет отец? Разве можно лгать? Вот рас скажу тетушке, пусть тебя отругает! – Дорогой братец, мне так необходимо было тебя вызвать, что об остальном я позабыл, – ответил Сюэ Пань. – Не обижайся, если когда нибудь я тебе понадоблюсь, можешь тоже с казать, что меня зовет отец. – Ай я я! – вскричал Баоюй. – За такие слова полагается еще большее наказание!.. А ты, н егодяй, – крикнул он Бэймину, – чего стоишь на коленях? – Я не стал бы тебя тревожить по пустякам, – продолжал между тем Сюэ Пань. – Но треть его числа пятого месяца, то есть завтра, день моего рождения, по этому случаю Ху Сылай и Чэн Жисин где то раздобыли огромный, рассыпчатый корень лотоса и невиданной вели чины арбуз. Кроме того, они подарили мне копченого поросенка и большую рыбину, при сланную им в подарок из Сиама. Суди сам, часто ли бывает такое везенье? Рыба и поросе нок, конечно, стоят немалых денег, да и достать их трудно, но все же это не диковинки, н е то что корень лотоса и арбуз. И как только удалось вырастить такие огромные? Первым долгом я угостил свою матушку, затем отослал часть твоей бабушке и матери. Оставшеес я хотел было съесть, но подумал, что для меня одного жирно будет и кто, как не ты, досто ин есть столь редкие вещи. Вот и решил пригласить тебя. Кстати, у меня будет один прелю бопытный малый, актер и певец. Ты не против повеселиться денек? Они направились в кабинет, где уже сидели Чжан Гуан, Чэн Жисин, Ху Сылай, Шань Пин жэнь и актер. Все поздоровались с Баоюем, справились о его здоровье. После чая Сюэ П ань распорядился подать вино. Слуги принялись хлопотать, и вскоре все заняли места за столом. Арбуз и корень лотоса были и в самом деле невиданных размеров, и Баоюй с ул ыбкой сказал: – Как то неловко получилось. Меня пригласили, а подарков я не прислал. – Стоит ли говорить об этом! – произнес Сюэ Пань. – Надеюсь, завтра, когда придешь с п оздравлениями, принесешь что нибудь необычное. – Единственное, что я могу подарить, это надпись или рисунок. Остальное все не мое. Од ежда, еда, деньги, – смущенно признался Баоюй. – Кстати, о рисунках, – перебил его Сюэ Пань. – Вчера я видел прекрасную картину, хотя и не очень пристойную, с пространной надписью. Я не стал вчитываться, лишь пробежал глазами, там, кажется, были иероглифы ?гэн? или ?хуан?. А в общем, замечательно! Услышав это, Баоюй подумал: ?Я видел почти все картины древних и современных художников и внимательно читал на дписи к ним, но иероглифов ?гэн“ и ?хуан“ никогда не встречал?. Он напряг память и вдруг засмеялся и приказал подать ему кисть. Написав на ладони два иероглифа, он обратился к Сюэ Паню с вопросом: – Ты уверен, что это были иероглифы ?гэн? и ?хуан?? – А что? – в свою очередь спросил тот. Баоюй показал написанные на ладони иероглифы и снова обратился к Сюэ Паню: – Может быть, эти? Их и в самом деле легко спутать со знаками ?гэн? и ?хуан?. Все взоры обратились на ладонь Баоюя, там было написано ?Тань Инь?. – Так и есть, – рассмеялись гости. – У тебя, верно, в глазах рябило, когда ты читал надпи сь! 相关资料 |
